– Командир, передаю разведданные. Обнаружены стационарные позиции противника! Жду указаний!

Несколько секунд тишины.

Ситуация резко осложнилась, информация, касающаяся численности и дислокации сил планетарной обороны, оказалась ложной, по всей вероятности, их заманили в ловушку.

– Дымов, ты обнаружил планетарный док? – осмыслив полученные данные, спросил взводный.

– Нет, командир, – ответил Глеб. – Активная разведка мгновенно выдаст нашу позицию.

– Какие соображения, лейтенант?

– Думаю, что дока планетарной верфи не существует.

– Сомневаешься в данных разведки?

– Либо нас дезинформировали, либо док расположен за холмами, в глубине маскирующих лесопосадок. Сканеры туда не достают, – доложил Дымов.

– У нас не слишком богатый выбор, лейтенант. – Голос взводного звучал напряженно. – Через десять минут штурмовые носители начнут атаку. Сейчас связи с ними нет, они затаились на обратной стороне луны. До появления главных сил нам необходимо получить реальные сведения о противнике.

– Разведка боем? Но у шагающих лазеров все подступы как на ладони, местность наверняка пристреляна!

– Да, я вижу, – сухо ответил взводный. – Слушай внимательно, Дымов. Сейчас «Фалангеры» нанесут ракетный удар по обнаруженному укрепрайону. Твое звено поднимется в атаку вслед за валом огня, понял? Задача – подавить остаточное сопротивление, захватить и удерживать господствующую высоту, произвести активную разведку местности! Если планетарный сегмент космической верфи не будет обнаружен, я отменю операцию. «Нибелунги» нас эвакуируют.

– Задачу понял. Ждем.

Натянутые в струну, готовые лопнуть нервы. Железистый привкус во рту. Сонмище алых сигналов на радарах.

Земля вздрогнула.

Инверсионные шлейфы ракет ударили по короткой траектории, возвышенность, где располагались укрепления противника, мгновенно превратилась в жерло извергающегося вулкана, сотни взрывов от разделившихся боевых частей «Пилумов» накрыли площадь в несколько гектаров, образуя зону тотального поражения.

Алые отметки начали гаснуть, но как-то медленно, избирательно, неохотно…

– Вперед! – Глеб первым поднял машину из укрытия.

Ни единого выстрела со стороны вражеских укреплений. Почему же некоторые маркеры продолжают сиять? Как сервы противника сумели уцелеть под ударом?

Ступоходы «Хоплитов» продавливали дымящуюся, обугленную, истерзанную воронками почву.

Склон холма. Обломки укреплений. Тонны вывороченной земли. И ни одного подбитого сервомеханизма!

Ложные сигнатуры! Только теперь сканеры сумели распознать истинный источник сигналов. Сотни мельчайших генераторов усеивали взломанный оборонительный рубеж, большинство из них не пострадало при ракетном ударе, продолжая генерировать характерные для шагающих лазеров энергоматрицы.

– Командир, это ловушка! – «Хоплит» Дымова уже поднялся на вершину холма и теперь вел активную разведку местности. – Позиции ложные! В десяти километрах от нас скопление техники! Наземный сегмент космоверфи не обнаружен!

– Понял тебя! Отменяю операцию! Держи позиции, Глеб!

– «Гепарды»! Тридцать градусов к северу, высота два километра!

Доклад Ники, продублированный воем предупреждающих сигналов, все же запоздал: семь темных точек, появившиеся у горизонта, мгновенно превратились в стремительные, мутные росчерки идущих на сверхзвуке штурмовиков.

В тылу внезапно зачастили отрывистые очереди импульсных орудий.

– Проклятие! Они обнаружили позицию взвода!

Один из «Гепардов» сошел с атакующего курса, разваливаясь на пылающие обломки, остальные отработали ракетами и, не снижая скорости, растворились в зарождающихся красках заката.

Лавина вражеских сервомеханизмов уже сорвалась с места, начиная атаку.

– Занять позиции и доложить! – мгновенно отреагировал Дымов. – Ставим антилазерную завесу!

Через несколько мгновений окрестности холма потонули в белесой пелене. Специальный спрей, блокирующий работу лазерных излучателей, не мешал сканерам серв-машин наводить орудия на цели.

– Сервы противника перегруппировываются! – В голосе Ники ломко прозвучали встревоженные нотки. – Выделяю сигнатуры «МХ-300»! [9] Готовятся к залпу!

В тылу на позиции «Фалангеров» бесновались разрывы. Воздух кипел от очередей скорострельных зенитных орудий, оранжевыми бутонами расцветали сбитые ракеты.

Где-то за горизонтом «Гепарды» разворачивались для повторного захода на цель. Ни один «Фалангер» не пострадал, но тяжелые серв-машины перед залпом выпустили дополнительные системы остойчивости и на некоторое время превратились в неподвижные мишени.

– Дымов!..

Голос взводного внезапно потонул в оглушительном реве: от горизонта часто и бессистемно били десятки реактивных минометов, дикий вой рвал нервы, сотни снарядов, маневрируя на огромных скоростях, атаковали позиции обнаруживших себя «Фалангеров».

«LDL-55» устремились в атаку.

Сердце Глеба замерло.

«Фалангеры» уже покидали укрытия, у подкрашенного багрянцем горизонта вновь показались штурмовики противника, «Хоплиты» второго звена разворачивались навстречу воздушным целям.

– Дымов, ты должен их задержать! – Голос взводного прорвался сквозь треск поставленных противником помех. – Ровно минуту, пока «Фалангеры» не вступят в бой! Штурмовые носители уже на подходе! Не дай «пятьдесят пятым» прорваться к вершине холма!

Приказы не обсуждают.

Лавина вражеских сервомеханизмов катилась к холму.

– Ника, Сергей, держаться в границах антилазерной завесы! Атакуем! Выбор целей – произвольный! Огонь в движении!

Глеб первым шагнул навстречу врагу. Задача не выглядела невыполнимой. Шагающие лазеры стремились сократить дистанцию, прорваться сквозь поставленную завесу, но орудийный огонь трех «Хоплитов», движущихся по склону возвышенности, мгновенно сбил темп их наступления. «LDL-55» не отличались особой сообразительностью, они брали числом, огневой мощью, и все было бы нормально, если бы не внезапно поднявшийся ветер.

Одна из ведомых машин оказалась на краю медленно оседающего облака антилазерных частиц.

– Ника! Назад! – Глеб мгновенно оценил ситуацию, его «Хоплит» рванулся к участку склона, лишившемуся спасительной завесы. Он действовал отчаянно, пытаясь отвлечь противника, блокировать линию огня, дать Нике возможность занять укрытие – тогда в его душе еще жили любовь и надежда, их жаркое пламя согревало, освещало тернистые тропы войны…

Брызги прошлого.

Хлопья пепла кружили в новорожденном сознании «Одиночки».

Она отчетливо увидела пылающий, будто факел, силуэт легкой серв-машины, застывший на склоне злополучного холма, медленно раскрывающиеся бронеплиты рубки, удар аварийно-спасательной катапульты, выбросившей в небеса пилот-ложемент, и… десятки лазерных лучей скрестившихся на нем…

Немой крик Глеба.

Сгорающий ложемент внезапно претерпел невозможную метаморфозу – языки пламени превратились в призрачную фигуру девушки.

Ее глаза смотрели, будто живые…

В мысли Дымова вторгся ровный, пока еще лишенный интонаций голос:

– Прямой нейросенсорный контакт установлен. Сформирован образ аватара. Виртуальный пилот инициирован.

Теперь ее звали Ника.

Многие «Одиночки» серии «Beatris» при первом нейросенсорном контакте искали в сознании пилота образ близкого человека, который был ему дорог, они формировали аватар, в большинстве случаев принимая женский облик, словно выполняли заранее предписанное действие, предопределенное на программном уровне.

Никто, кроме разработчиков модуля «Beatris», не знал, почему все происходит именно так.

Кто решил, что система боевого искусственного интеллекта непременно должна принимать образ женщины? У войны ведь совсем другое лицо…

И тем не менее «Одиночки» последнего поколения функционировали наиболее стабильно, пилоты, как показывала статистика, стали бережнее относиться к своим машинам, их действия становились сдержанными, словно пелена обреченной ненависти, порожденная буднями запредельного для человеческой психики противостояния, постепенно рассеивалась, открывая дорогу здравому смыслу.